Конечно же, церковного освящения союза людей, относящихся к разным религиям, быть не может. Брака между православной христианкой и мусульманином, который бы Церковь освятила, не может произойти.

Православный христианин или христианка, для которых вера - главное в жизни, как бы сильно ни было его чувство, не станет соединять себя браком с человеком иных представлений о Боге и Церкви. "Брак есть таинство, в котором благословляется супружеский союз, во образ духовного союза Христа с Церковью, и испрашивается благодать чистого единодушия, к благословенному рождению и христианскому воспитанию детей" (Православный катехизис). Конечно же, ни о каком единодушии, ни о создании малой церкви в браке с иноверными речи быть не может.

Если обратиться к церковной практике последних столетий, то Церковь наша допускает супружеский союз с теми христианами, действительность крещения которых она признает и которые при вхождении в ограду Православной Церкви принимаются вторым или третьим чином – то есть через Покаяние и через Миропомазание. Таковыми являются католики, традиционные протестанты: лютеране, англикане и кальвинисты, основная масса наших старообрядцев, а также древневосточные христиане: армяне, сирийцы, копты, эфиопы и им подобные. В таком случае Таинство Венчания может быть совершено, и этот брачный союз признается действительным. Но безусловно, прежде, чем православному христианину или христианке вступать в брак с человеком инославным, следует трезво оценить его последствия. Опыт показывает, что, как правило, у такого союза есть шанс на будущее в том случае, если это союз человека религиозно крепкого, укорененного в жизни Церкви, с человеком, лишь традиционно относящимся к той или иной неправославной конфессии и принадлежащим к ней по факту рождения.

До Петра I браки православных с неправославными не разрешались. В 1720-м году по соображениям государственным последовало разрешение вступать в брак с католиками и лютеранами, т.е. инославными, а не иноверцами. Закон этот сохранял силу в течение всего синодального периода. Здесь дело в тех принципиальных проблемах, которые возникают вместе с главным следствием брака — с рождением и воспитанием детей. Как делить деток, — сына воспитывать мусульманином, а дочь — христианкой? По жребию? По тому, кто сильнее в своих убеждениях?

Пост – это необходимое установление или это средневековое изуверство, которое ни для кого и ни для чего не нужно? Исповедь, Причастие, Елеопомазание – это Таинства или это ложные человеческие установления, в которых нет никакого смысла? Икона – это образ, возводящий к Первообразу, или это идол, который заслуживает того, чтобы порубить его топором, как это делали протестанты? Понятно, что сейчас нет такого иконоборческого пафоса (достаточно вспомнить великолепные западноевропейские соборы со скульптурами католических святых с отрубленными головами или с выколотыми глазами), но такого рода отношение к иконе есть...

И мама будет ребенку говорить одно, а папа другое. Ну не делать же из души собственного чада поле борьбы двух мировоззрений! Какую ответственность мы берем на себя и какому риску подвергаем душу собственного ребенка! И все это нужно трезвейшим образом оценить перед тем, как решаться на союз с инославным возлюбленным, какими бы достоинствами, действительными или мнимыми, ни наделяло его наше нынешнее к нему расположение и устремленность. Православный человек при устроении своего супружеского союза не имеет права быть безответственным, полагаясь на известные "авось" и "небось", "как-нибудь образуется". Как-нибудь такого рода вещи не образуются. Если они и образовываются в нашей жизни, то только усилием, трудом, постом, молитвой, подвигом и в конце концов скорбями. Для того, кто изначально готов с любовью, терпением все это принять в другом человеке и с ясностью осознает, что в его жизнь войдут все эти нестроения, то тогда есть надежда их преодолеть. А если нет такой любви и нет такого понимания предстоящего, то нужно сто раз подумать перед тем, как заключать межконфессиональный брак!

Да, принадлежность к другой вере не означает отсутствия в семье любви и понимания непременно. Но, впрочем, это дает куда как меньше оснований надеяться, что любовь и понимание будут достигнуты, потому что запас общего, запас того, что люди как аксиомы вместе принимают куда больше, чем, скажем, между верующим и неверующим, христианином и иудеем. Так что надежды на добрую семью будет больше.

Церковь очень настороженно и скептически относится к подобным бракам. И это совсем не проявление жестокости или узости мышления. Это – многовековой опыт и искреннее желание удержать молодых людей от ошибок. Кстати, по статистике в США, например, разводов между межрелигиозными браками в три раза больше, чем при браках единоверцев. А дети, воспитываемые в двух, порой диаметрально противоположных, шкалах ценностей, не говоря уже о традициях и обычаях, неизбежно несут невосполнимые духовные потери.

Однако, наша точка зрения не может быть ненавистной по отношению к иным конфессиям, а наоборот, все мы должны относиться ко всякому человеку с вниманием и добротой, несмотря на его религиозные взгляды.